Шесть лет назад, в июне 2018 года, правительство России внесло в Госдуму проект закона о повышении пенсионного возраста. Было лето, период отпусков. Страна принимала Чемпионат мира по футболу, и под предлогом безопасности в восьми городах-миллионниках были запрещены любые митинги. По всем телеканалам населению объясняли, что ему пора «выйти из зоны комфорта».

В этих условиях Конфедерация труда России выступила в роли центра консолидации действий активных граждан России. Мы, — и я в этом участвовал, — написали воззвание «Народ против!», собравшее за короткий месяц три миллиона подписей. Более чем в двухста городах и поселках страны прошли акции протеста. На этой волне возникло множество самостоятельных инициативных групп, действовавших автономно. Подтянулись политические партии.

Но общее число участников уличных выступлений не превысило полумиллиона человек, да и петицию в интернет подписали всего три процента от числа взрослых людей в стране. Не надо удивляться, что власть провела решение, пойдя на некоторые уступки в отношении женщин.

Однако повышением пенсионного возраста дело не ограничивается. Что в целом происходит с пенсионной системой в стране? И какова позиция по этому вопросу нас как свободных профсоюзов? 

Что происходит?

Ни для кого не секрет, что пенсии в России крайне низкие.

Понятие «низкие» или «высокие» требует сравнения. Сравнивать мы будем не в долларах и юанях, цены везде отличаются. Сравнивать пенсии мы будем с заработными платами.

Дело в том, что пенсия — это не подачка нищим. Пенсия — это отложенная плата за труд. Работник не автомобильный мотор, который отправляют на утилизацию после того как тот выработал ресурс. Работник — это человек. И он должен иметь доход, позволяющий ему сохранять на пенсии примерно тот уровень жизни, который он имел пока работал. Понятно, что в молодости и среднем возрасте люди сильно вкладываются в детей, стремятся обрести свое жилье. К старости эти задачи обычно решаются, зато возникают траты на лекарства. Поэтому пенсия все равно сравнивается с заработной платой.

В ходе борьбы работающего класса за достойную старость возник  международно признанный стандарт: коэффициент замещения утраченного заработка. Проще говоря, какой процент от прежней зарплаты получает работник, выходя на пенсию. Международный стандарт — 40%. В развитых странах он выше: 50% во Франции, 60% в Швеции, 70% в Германии и целых 87% в Великобритании.

Шесть лет назад, когда у нас в стране повышали пенсионный возраст, власти обещали что обеспечат коэффициент возмещения утраченного заработка в России на уровне 40%. Мол, теперь пенсионеров станет меньше, и поэтому оставшиеся поделят деньги тех, кому не повезет.

Коэффициент замещения тогда был 33%. Сегодня он упал до 26,5%. То есть, выходя на пенсию, российский работник должен приучиться жить на четверть своей прежней зарплаты. Поскольку многие получают зарплату в 20—25 тысяч рублей, власти подтягивают выплаты до уровня прожиточного минимума. И с гордостью говорят: «Ну вот, мы о вас позаботились, вы сами виноваты, что не заработали себе на старость, но мы вас выручим, и от голода вы не умрете».

Одновременно с тем введено множество ограничений, чтобы никто не получил большую пенсию. Стаж свыше 45 лет не учитывается. Советские заработки учитываются не выше 20% от средней советской зарплаты (коэффициент 1.2). Отменена индексация пенсий работающим пенсионерам. В новой балльной системе нельзя заработать более 10 баллов в год. 

Поэтому с каждым годом пенсия все сильнее и сильнее сближается с прожиточным минимумом. Соотношение средней пенсии к прожиточному минимуму в 2020 году составляло 165%, сейчас сократилось до 161%, а в 2026 году снизится до 147%.

Наконец, пенсионный возраст повышен сильнее, чем принято думать. Введены требования по стажу (15 лет) и баллам (28 баллов в этом году и 30 баллов начиная с 2025 года). Один балл дается за год работы на минимальной зарплате. Поэтому, если рабочий официально получал МРОТ, ему требуется почти тридцать лет стажа. А если такого стажа нет, то пенсию он получит в 65 лет (женщина) и 70 лет (мужчина). Учитывая массовый характер неофициальной занятости в строительстве и сфере услуг, таких людей будут миллионы.

Общая схема предполагает все более жесткие требования для получения пенсии, причем размер самой пенсии последовательно снижается к прожиточному минимуму.

Это не ошибка, это идеология. Текст закона о повышении пенсионного возраста писал Владимир Назаров, директор финансового института при Минфине России. Как разработчик закона он прямо заявил, что к 2070 году на Пенсионный фонд надо повесить «большой амбарный замок». Дескать, пусть люди сами себе копят на старость и рожают больше детей, чтобы те выручали. Как было до ХХ века. Недавно он приблизил сроки такого будущего, ссылаясь на вызовы демографии и обозначив уже 2050-е годы. Остается только добавить, что в год господин Назаров получает от государства в качестве зарплаты 62 млн рублей (2020). И, конечно же, он выражает не только свои мысли.

В чем проблемы финансирования пенсий?

Пенсионный фонд России формируется за счет налогов (страховых взносов) с работников.

Труд в России недооценен. Доля зарплаты к ВВП за последние семь лет сократилась с 48% до 41%. Это значит, что россиянам ежегодно недоплачивают примерно 12—13 триллионов рублей. А поскольку пенсии представляют собой налог (страховой взнос) на зарплату, то при низких зарплатах будут и низкие пенсии. Разница в Социальный фонд — три триллиона рублей. 

Кроме того, не менее 18% работников трудятся не официально, без договоров. Это 15 миллионов человек, которых можно легко обмануть по зарплате и уволить без объяснения причин. Таких людей особенно много в строительстве, сельском хозяйстве, торговле и сфере услуг. С их зарплаты вообще не поступают никакие отчисления в Социальный фонд. Разница — еще три триллиона.

Здесь же надо упомянуть «самозанятых», не формирующих права на пенсии, и работников, получающих часть зарплаты в конверте.

Далее, при зарплатах свыше 200 000 рублей в месяц действует льгота на уплату взносов в Социальный фонд. Низкооплачиваемый работник выплачивает через работодателя взносы в размере 30%, высокооплачиваемый — 15%. Социальный фонд недополучает в год около 0,8 триллионов рублей.

Мы уже насчитали почти семь триллионов рублей. Сегодня на пенсии выделяется 11 триллионов. То есть, приняв системные решения, можно выйти на рост пенсий на 65% и выйти на уровень расходов на пенсии в 12% к ВВП. Это вполне обычный уровень для европейских стран. Есть и выше.

Третий пенсионный путь

Населению внушают, что единственной альтернативой государственным скудным пособиям является накопительная пенсия.

В действительности, среди развитых стран накопительные пенсионные модели работают только в англоязычном мире: США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, Канада.

Попытка распространить накопительную систему на страны с низким заработком и высокой долей неофициальной занятости привели к тому, что люди в этих странах с правом на пенсию оказались весьма уязвимы. Хрестоматийный пример — Чили. Спустя тридцать лет после широко разрекламированных пиночетовских реформ выяснилось, что «накопленные пенсии» не отличаются от прежних государственных минимальных.

В России средний размер накопительных пенсий в этом году составил 1 600 рублей. Их размер даже сократился на пятую часть по сравнению с предыдущим годом. Выплаты накопительных пенсий составляют в год 52 млрд. рублей, то есть примерно 0,5% от общего объема пенсионных выплат.

Континентальная пенсионная система, принятая в странах Евросоюза, от чилийской или российской серьезно отличается. Помимо привычных нам государственных и накопительных пенсий, здесь существует еще и «производственная пенсия». В Германии, например, она финансируется за счет предприятия и работника. И предприятие, и работник при этом получают налоговые льготы. В случае если предприятие банкротится, сохранность накоплений гарантирует страховой фонд. Сами средства вкладываются в страховой или пенсионный фонд, хотя система на самом деле более сложна. При смене работником предприятия обязательства переходят к новому работодателю. В Германии подобная модель распространяется на работников госучреждений и крупных предприятий и охватывает примерно 40% трудящихся.

В России в качестве аналогии можно упомянуть корпоративные пенсии Газпрома и РЖД. Они построены по принципу, подобному германскому, но скромнее и составляют примерно восемь — девять тысяч рублей (2022). Профсоюз летного состава добился выплат в размере около 12 000 рублей. Есть своя пенсионная система и у авиадиспетчеров.

При этом корпорации, пользуясь политическим преимуществом, стремятся сбросить с себя эти обязанности. Так, Газпром сократил период пенсий с 20 до 15 лет, а Госкорпорация по организации воздушного движения перестала распространять пенсионную систему на вновь принятых работников.

Что нужно делать?

Нужно вернуть трудовые права людям, в том числе право на эффективный профсоюз, на гарантии от увольнений, на легальную занятость. Фирмы, применяющие неофициальные трудовые договоры, должны быть отсечены от любых государственнных контрактов, заказов и поставок.

Нужно системно повышать заработную плату людям, в том числе в госсекторе, начиная от учителей и врачей и заканчивая рабочими государственных коммунальных компаний. Именно рост зарплат должен стать ведущим показателем эффективности правительства России и властей на местах. В госсекторе доля твердого оклада должна составлять не менее 70%.

Нужно вернуть плоскую шкалу взносов в Социальный фонд, чтобы топ-менеджеры и прочие высокооплачиваемые граждане платили такой же процент взносов, как и водитель скорой помощи.

Нужно по европейскому пути использовать систему трехсторонних договоров между профсоюзами, бизнесом и государством для создания модели корпоративных пенсий. 

Накопительную пенсию можно оставить как добровольную, поощряя накопления софинансированием из бюджета по системе «рубль к рублю».

Сам расчет пенсий должен быть простым и понятным, как было в СССР.

Должна быть возвращена индексация пенсий работающим пенсионерам.

И, конечно, пенсионный возраст должен быть снижен.